Главная
>
Статьи
>
Общество
>
«Иногда пациент становится практически родным»: главврач краевой больницы Егор Корчагин о спасенных жизнях и любимой даче

«Иногда пациент становится практически родным»: главврач краевой больницы Егор Корчагин о спасенных жизнях и любимой даче

28.01.2025
13

С чего начинается ваше утро?

Я просыпаюсь в 6:20, когда моя жена возвращается с прогулки с собакой. У нас вест-хайленд-уайт-терьер. Если помните, пес такой породы был в фильме «Астерикс и Обеликс». Правда, там он с косичками, но это все придумки режиссеров. Наш без косичек, зато шкода та еще. Сейчас я вам покажу.

«У меня, как у порядочного зверовладельца, есть целый фотоальбом, посвященный моей собаке»

В больницу я выезжаю в 7 утра, где-то в 7:20 уже на месте. Официально работа начинается в 8 часов утра, но мне нужно время, чтобы определить список задач на день. Даже если прописать план заранее, за сутки в больнице может что-то случиться.

В 8 утра работа уже кипит?

В 8 утра начинаются первые встречи и совещания, которые связаны с работой больницы. Также я регулярно делаю обходы — это визиты в структурные подразделения. Во время них мы вместе с другими руководителями проходим маршрут пациента. Разговариваем с людьми, спрашиваем откуда они к нам приехали, не возникло ли у них проблем в местных больницах.

Каждую неделю проходит три обхода. Во вторник идем в в одно из отделений терапевтического профиля, в среду — в отделение реанимационного профиля или хозяйственные службы, в четверг — отделение хирургического профиля.

Завершаются обходы встречей с персоналом отделения, где происходит разбор. Обсуждаем, что можно улучшить в нашей работе. Кстати, обходу предшествует опрос пациентов. Люди отмечают разные вещи: кто-то говорит про неудобные подушки, кто-то просит добавить больше овощей и фруктов в рацион. Здесь мы тоже стараемся постоянно что-то доработать, чтобы людям было комфортнее.

В пятницу мы проводим кадровую комиссию, в которой участвуют руководители больницы. Кадровую комиссию мы придумали в 2016 году. На нее мы приглашаем людей, изъявивших желание работать с нами, а также врачей, которые готовятся к периодической аккредитации. Во время разговора мы анализируем не то, насколько специалист хорошо разбирается, например, в диагностике инсульта. Нам прежде всего важно понять, насколько он соответствует ценностям нашей организации: «Профессионализм, человечность, ответственность».

Егор Корчагин

Кому могут отказать в устройстве на работу в краевую больницу?

Если мы видим, что для человека главное — найти работу поближе к дому, у него нет четкого представления о том, кем он собирается быть через 10 лет, и он не может сформулировать, почему он хочет работать в нашей команде, мы советуем ему подумать над этими вопросами и принять окончательное решение относительно его будущего места работы.

Когда к нам приходят сотрудники, несколько лет проработавшие в других больницах, мы всегда настораживаем: «Ребята, вы уже пропитаны культурой другого учреждения. Хорошая она или плохая, не нам оценивать. Вы готовы к тому, что вам придётся внутренне себя ломать и перестраиваться на другие принципы работы?» Кто-то говорит да, а кто-то спустя два месяца просит об увольнении.

Есть примеры, когда некоторые мои друзья хотели прийти на работу в краевую больницу, и я отговаривал их. Я понимал, для них это было бы сложно, потому что опыт другой. Чуть до конфликтов дело не доходило!

Благодаря этому подходу за восемь лет в больнице произошла трансформация коллектива. Теперь каждый сотрудник знает, какая личная и рабочая задача перед ним стоит. Можно сказать, что у нас сформировался костяк единомышленников.

Егор Корчагин

Сегодня в клинике работает 60 отделений и 13 специализированных центров. А сколько это сотрудников? Как удается всеми управлять?

Сейчас у нас работает 3,5 тыс. сотрудников. Мы стараемся использовать метод, когда коллектив не просто исполняет указания руководства, но и сам участвует в создании правил для лучшей организации своей работы, а затем их же и выполняет.

Если есть проблема, мы собираем рабочую группу. Сотрудники разрабатывают варианты решения, а мне как главному врачу остается выбор — согласиться с ними, что-то скорректировать или не согласиться.

Расскажите, что в вашей профессии «плохой рабочий день» и «хороший»?

Когда мы нашли проблему в работе больницы, о которой раньше не знали, — это хороший день. Еще лучше, когда мы находим ее решение. Это может быть даже какая-нибудь мелочь, необязательно что-то глобальное.

Приведу пример. В больнице бывает такое, что человеку нужна неотложная помощь. Под рукой всегда должна быть «коробка» со всеми необходимыми медикаментами. Как сделать так, чтобы все содержимое было с исправным сроком годности? Мы пришли к тому, что на «коробку» нужно сделать наклейку, на которой будет написано: «Все годно до 30 марта 2025 года», допустим. Это копеечное решение, однако оно интересное, нигде этот опыт раньше не описывали.

Красноярская краевая клиническая больница

Плохие дни — когда мы узнаем о проблемах, возникших при лечении пациентов, приведших к их смерти. Есть истории, где мы, безусловно, понимаем, что это непредотвратимый исход. То есть пациент тяжело и долго болел, и смерть является закономерным развитием этой болезни. А есть истории, когда смерть наступает совсем неожиданно. Для нас это всегда грустная, трагическая утрата, которая требует анализа и решения.

От меня как от руководителя требуется взвешенный подход, как дальше действовать. Первый импульс бывает — устроить разнос, сказать, что все было сделано неправильно. Но, когда успокаиваешься, с холодным рассудком начинаешь задавать себе вопросы: «Всё ли возможное было сделано?» или «Почему это не было сделано?»

После того, как пять раз задашь себе вопрос «Почему?», понимаешь истинные причины случившегося, что виноват не врач и не медсестра, а, есть объективные и субъективные причины случившемуся. Даже такие как недостаток информации о том, как лечить конкретное заболевание в сочетании с другими сопутствующими патологиями.

Дальше обязательно наступает хороший день, потому что мы отрабатываем историю в обратном порядке, продумывая, как поступить в следующий раз, чтобы не наступить на те же грабли.

Егор Корчагин

Есть проблема, над которой ломаете голову в последние дни или недели?

В нашей больнице получают помощь жители всего Красноярского края. Мы активно отрабатываем с коллегами вопрос о том, как сделать так, чтобы пациент с хроническими сердечными заболеваниями, независимо от того, где он находится, постоянно был под контролем медицинских работников.

Какую бы идеальную систему мы ни нарисовали на бумаге, она может не работать на месте. У медицинских работников там могут быть свои условия, ограничения, мотивации и так далее. Очень много избыточной активности на местах, бумажной работы, суеты, которая мешает людям оказывать медицинскую помощь.

Наша задача — придумать такие схемы взаимодействия, чтобы врачи, оказывая помощь пациенту, делали как можно меньше бумажной работы, которая не влияет на конечный результат.

У вас есть традиция — под Новый год вы приходите к детям в ожоговое отделение в костюме Деда Мороза. Расскажите, как она появилась?

В 2015 году у нас было много детей, поступивших в ожоговое отделение. Традиционно это очень похожие истории — маленький ребенок опрокинул на себя кружку с горячей водой, кастрюлю с кипятком, схватился за гирлянду или даже залез в трансформаторную будку.

Вдруг возникла идея: «Давайте вот туда Деда Мороза и Снегурочку отправим». Предложили не искать их на стороне. Так меня и сделали Дедом Морозом. Случайно совпало, что мы поздравляли детей в мой день рождения. Теперь каждый год 27 декабря мы приходим к ребятишкам в ожоговое отделение.

Создается впечатление, что вы в целом стараетесь поддерживать неформальный контакт с пациентами. Например, недавно сыграли в футбол с людьми, которым в разные годы пересадили органы. Для вас это — часть работы?

Человеческое и профессиональное в нашей жизни разделить сложно. Когда мы общаемся с пациентами, то хоть чуть-чуть становимся частью их жизни. Семь лет я отработал хирургом и до сих пор поддерживаю отношения с некоторыми из тех людей, к спасению которых я причастен.

Один из них — мужчина из Канска. Он возвращался из армии и решил «на слабо» залезть на паровоз. Его насквозь прожарило током. Непонятно, как он вообще остался жив. Он достаточно много провел времени в больнице в Красноярске. В тяжелом состоянии его отправили домой, в Канск.

Там я занимался его выхаживанием. У него было гнойное воспаление, легкие практически сожжены током, отказывали почки. Первые полгода он постоянно жил в больнице, потом был период, когда он практически через день приезжал. Для меня самого загадка, как удалось его вылечить. Сейчас этот мужчина до сих пор живет в Канске, у него двое детей.

Конечно, в процессе ты начинаешь сближаться с пациентом, считать его практически своим родным и ощущать его боль. Однако для врача важно всё-таки сохранять необходимую дистанцию между ним и пациентом. Нельзя полностью отождествляться с больным, чтобы быть способным помогать и другим, не выгорая на работе.

Что самое болезненное в таком случае?

Для меня всегда было болезненным, когда погибали пациенты примерно одного со мной возраста. Когда умирает человек, который намного старше тебя, ты воспринимаешь это как некую данность. А вот когда ты лечишь своего сверстника, особенно пока ты сам еще молодой, его смерть воспринимается эмоционально тяжело.

Особенно, когда твоих усилий не хватает, и ты не понимаешь, что делать. Ведь говорят, что врачи каждый раз эмоционально умирают со своими пациентами.

Егор Корчагин

Сейчас мы шагнули вперед в лечении людей, можем консультироваться с нашими федеральными коллегами, организовываем транспортировку в московские клиники для срочных операций. Когда я начинал работать, даже направить пациента в краевую больницу было непросто.

Вернемся к вашему рабочему дню. Во сколько заканчиваете работать?

Идеальный вариант — часов в 17. Однако часто бывает, что в это время мы только заканчиваем рабочие встречи. Мне нужно еще полтора-два часа для того, чтобы закончить работу с документами. А еще часто бывает, что работа продолжается и дома.

Я открываю компьютер, и наступает время рефлексии. Я обдумываю и анализирую, что происходило сегодня на работе, пишу статьи, читаю книги, связанные с управлением и формированием корпоративной культуры.

Ваша жена тоже врач?

Да, но мы принципиально работаем в разных больницах, чтобы не было конфликта интересов. При том это было ее желание. Мы поженились, когда я был хирургом в Канске и не занимал высоких должностей. После переезда в Красноярск она сказала: «Здесь я сама ищу работу», поэтому с 1999 года мы работаем в разных медицинских организациях.

Егор Корчагин

Как думаете, если бы ваша жена работала не медиком, то было бы проще?

Не знаю. Если бы она была не врачом, я бы ее, наверное, не выбрал (смеется). Моя жена полностью разделяет мои мысли, поддерживает во всех начинаниях. Мы обсуждаем проблемы, которые у нас возникают, и стараемся друг другу подсказать, как их решить. Все, как в обычной семье.

Расскажите, как выглядят ваши идеальные выходные, когда можно полностью абстрагироваться от работы?

Идеальные выходные я провожу с семьей на даче. Сначала я думал, что построю на участке только баню, но со временем понял, что нужно организовать там и дом. Наверное, все в детстве проходили этап, когда дача родителей кажется, скорее, обременением.

С возрастом появился интерес к теме ландшафтного дизайна, цветочкам, кустикам. В основном на нашем участке растут елочки и другие вечнозеленые растения, поскольку участок находится в затемненном месте. Еще у нас растут грибы, прежде всего, опята. Несколько ведер мы собираем с нашего участка, хоть он и небольшой, потом замораживаем. Очень вкусно получается.

Теперь дача — это моя отдушина. Мы с семьей ездим туда круглый год. Разве что избегаем дней, когда устанавливаются тридцатиградусные морозы. А так — дел всегда полно: зимой уборка снега и баня, подготовка к Новому году и сказка; весной окультуриваем территорию.

Картошку выращиваете?

Нет, принципиально никакой картошки. Я считаю, это несопоставимые затраты по труду для нашей семьи. У нас нет цели накормить картошкой весь Красноярский край. Пять ведер нам на всю зиму хватает, а их проще купить.

На своем участке мы делаем газон, выращиваем многолетние растения. Из посадок у нас шесть кустов помидоров, десять кустов огурцов и всякая трава, вроде кинзы, петрушки и укропа.

Егор Корчагин

Сделаем небольшую отсылку к рубрике «Правила жизни» американского журнала Esquire. Какие у вас правила жизни?

Первое — делать то, что тебе интересно.

Второе — вникать в мелочи, необходимые для принятия решений. При этом уметь делегировать задачи людям, которые могут выполнить их не хуже, чем ты.

Третье — быть приверженным своим целям, независимо от того, как складывается ситуация вокруг тебя. Как показывает время, порой сложно отстаивать свою точку зрения, но, прогнувшись, можно потерять большее. Хотя здесь тоже нужен баланс. Надо быть гибким, чтобы понимать, где не стоит ломать себе хребет ради конечного результата.

Часто слышу, что у многих есть план «Б» на случай, если все надоест. Люди говорят, что хотели бы пасти овечек, подстригать кусты, в общем, заниматься какой-то более расслабленной работой. Ваш план «Б», если все надоест?

Вероятнее всего — займусь преподаванием. У меня накопилось много информации, которой мне интересно делиться с другими. Думаю, что рассказывать, как правильно организовывать деятельность медучреждения, мне бы приносило удовольствие. По крайней мере, ко мне часто обращаются за этим.

Какие у вас планы на будущее?

Когда человеку 58 лет, то, думаю, тут планы такие — успеть как можно больше за отведенный остаток жизни. Все-таки мы живем в сложное время, когда новый день может дать новые шансы, а может оказаться последним. Надо успевать!

Беседовала Екатерина Беленкова специально для Newslab, фото Ирины Егоровой.

Корчагин Егор Евгеньевич
Главый врач Красноярской краевой больницы № 1

Рекомендуем почитать