Спасибо английским коллегам из Guardian, что вывели меня на эту замечательную девушку — гитаристку Марни Стерн, которая за последние три года успела отбить уже три пластинки сложного, головокружительного и экзальтированного гитарного рока.
Вообще Марни Стерн ни капельки не похожа на рок-богиню — это долговязая улыбчивая блондинка с довольно обезоруживающим лицом, такое среднее между Гвинет Пэлтроу и Кирстен Данст, но при этом начисто лишенная звездного лоска; в интервью она много ржёт, радостно показывает трусы и вспоминает, как в 17 лет (сейчас ей вдвое больше) послала в баре Джона Кьюсака, который собирался утащить её к себе домой, а во время одного из первых туров, чтобы хоть немного заработать, открыла будку для поцелуев за 10 баксов штука (говорит, девчонки вечно лезли целоваться с языком). Свой парень, короче — и эта её фонтанирующая радость отлично чувствуется в её музыке.
На гитаре она играет, как сумасшедшая — Эдди Ван Хален должен, по идее, плакать от счастья, когда слышит её песни. Правда, при этом запредельном мастерстве игры, за которое её тянет записать в прог-рокеры, песни Марни пишет вдохновленные панком и инди — она вообще за гитару взялась под впечатлением от знаменитых панк-феминисток Sleater-Kinney. И вот из этого столкновения исполнительской и сочинительской манеры рождается музыка дикая и невероятно захватывающая, такой инди-рок на стероидах, только естественного, внутреннего происхождения; вся энергия, которая от Марни исходит, исключительно положительная, хотя и довольно дурная (в лучшем смысле этого слова).
С ней ещё на альбомах играет барабанщик Зак Хилл, тоже известный сумасшедший, из группы Hella — и на двоих у них выходит бешеный и эйфорический звуковой напор. Марни хорошо слушать на большой громкости — так, чтобы прыгать вокруг и неловко врезаться в стоящие вокруг предметы обстановки. У ней как раз в октябре вышел третий, безымянный альбом — и я настоятельно рекомендую найти их все. Представляю, как музыка этой смешливой блондинки будет в тему весной.
Сергей Мезенов
