«...если вы заметили вокруг себя мир, который совсем вам не нравится,
вспомните, что вы сделали, чтобы в него попасть.
Может быть, вы даже не военный преступник,
а просто слишком часто смотрите френдленту или телевизор».
Некоторые книги хорошо брать в руки с оттяжкой, пробираясь к тексту сквозь информационный шум и ворох критических отзывов разной степени осмысленности. Новый роман Пелевина, который злые умы уже окрестили авторской пародией на собственное творчество, как раз из их числа. Будучи не подготовлен, читатель со своими непременными в отношении писателя такого калибра ожиданиями обязательно заподозрит, что Виктор Олегович над ним издевается, отчего-то вздумав поиграть в куличики-банальности. В «Любви к трем цукербринам» можно увидеть и намеренную тягу к упрощению и ясности, и надорванный масскультурной штангой пупок; поэтому лучше не ожидать от чтения вообще ничего — и тогда точно не столкнешься с ощущением, что тебя надули.
В кои-то веки виртуоза Пелевина не особо заботила форма, в которую он облекает свое высказывание; более того, структура романа неказиста настолько, что автор сам за неё извиняется от лица вымышленного героя. Придумано даже трогательное, в силу его наивности, оправдание: мол, герой этот на самом деле писатель-дилетант, презентующий публике труд целой жизни во всей его клочковатой домотканности. Большое философско-мистическое эссе от первого лица включает в себя две вставные новеллы, одна из которых посвящена не слишком оригинальной футуристической антиутопии, а вторая уводит в эдемские кущи; завязано все это на жесткий мессианский узел с обязательным Чжуан Цзы и его бабочкой. Язык романа прост до такой степени, что вновь начинаешь оглядываться в тщетных поисках свидетельств авторского сарказма, ибо вся символика разжевывается до состояния трухи; здесь не чураются старых анекдотов, цитат из Пушкина и Пастернака, а также абзацев, начинающихся с фразы «общий посыл ясен».
Рядовой житель столицы путем медитации открывает в себе третий глаз и становится Киклопом — сверхъестественным ясновидцем, путешествующим по человеческим душам и корректирующим историю мира в соответствии с изначальным планом Творца. Ему противостоят некие зловещие Птицы, которые из своего далекого далёка видят Киклопа обрюзглым зеленым свином, некстати упорядочивающим мирозданием; Птицы ведут с пророком и метафизическую, и натуральную борьбу, изобретательно швыряясь в того попавшимися под лапу человеками. Аллюзию на Angry Birds как борьбу добра и зла наравне с «краудфандинга не хватало даже на дауншифтинг» и «средний хипстер — это бесхозный блютусно-вайфайный голем с очень ограниченным умственным ресурсом» стоит признать выдающимися рейдами на передовой вечной войны Пелевина с консюмеризмом.
Правда, в романе покушаются и на святая святых — сетевую порнографию. Интернет разоблачается как «пульсирующий черный полип под кремниевой инфраструктурой», натуральный паразит, который прокачивает через себя терабайты японских школьниц и тем провоцирует людей делиться с ним сексуальной энергией, которую жадно поглощает. В будущем люди отдали себя во власть построенной и выкормленной ими же самими компьютерной цивилизации. Будучи распиханы по прозрачным коконам в антигравитационном пространстве над замусоренной землей, они живут исключительно виртуальной реальностью, где правят огни всемогущих и мудрейших цукербринов (Цукерберг + Брин, смертельная ловушка между Фейсбуком и Гуглом). Даже думать не требуется, поскольку готовые мысли текут в мозги вместе с воображаемым шампанским; разумеется, за всем этим стоят Птицы, таким образом заставившие людей позабыть бога.
Антиутопия намеренно лишена свежести и глубоко вторична не только с позиции деталей, но и по отношении к основному роману; это как бы еще одно разъяснение, экранизация немудреных, но очень правильных мыслей, которые излагаются Киклопом: избавьте сознание от информационного мусора, живите не по лжи, не крадите и не убивайте, выберите между фейсбуком и велосипедом, и тогда всем воздастся по их вере — даже террорист-фанатик попадет в придуманный рай (правда, в обличье змеи и совсем ненадолго). Автор (настоящий и вымышленный) вышелушивает либеральную журналистику, полемизирует с Эдуардом Лимоновым и по-детсадовски потешается над Дмитрием Быковым, но острые социальные наблюдения тоже подаются как шелуха от семечек — отчего-то мы её подбираем, хотя должны бы пропускать мимо сознания. Кое-кто (и таких будет много) решит, что Пелевин попросту в очередной раз не совладал с сюжетом (предыдущие, не то чтобы удачные в этом отношении «Бэтмен Аполло» и «S.N.U.F.F.» говорят как раз в пользу такой точки зрения) — после чего дорабатывал материал на остаточных парах воображения. Наверное, только так и можно разговаривать с отупевшим от украинских событий и онлайн-игрушек читателем, возразят другие. Впрочем, поверить в искренность автора и предложенное им «dum spew, spiro» все-таки очень хочется — куда приятнее ощущать себя просветленным, нежели думать, что тебя жестоко надули.
Кроме «Любви к трем цукербринам», на сайте ЛитРес вас ждут еще 380 000 книг
фото Hannah Assouline, Jerry Bauer/Opale/EASTNEWS
Generation П, Виктор Пелевин
«t», Виктор Пелевин
П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана, Виктор Пелевин
Шлем Ужаса, Виктор Пелевин.
