За годы карьеры неугомонного гения Майка Паттона заносило в проекты самой разной степени разнузданности. Он кромсал осколочный хип-хоп в компании легендарных ди-джеев The X-ecutioners и издавал страшные звуки под руководством маэстро авангардного джаза Джона Зорна, озвучивал песнопения индейцев в проекте Tomahawk и писал музыку к «Адреналину 2: Высокое напряжение», сочинял пластинку по мотивам поваренной книги и шипел и хрипел за зомби в фильме «Я — легенда». И это ещё не считая его деятельности в собственных проектах вроде Fantomas и Peeping Tom. Но даже при таком послужном списке его последний альбом «Mondo Cane» на первый взгляд кажется абсолютной дичью. Ещё бы — ведь здесь Паттон перепевает неизвестные миру бриллианты итальянской эстрады начала 60-х годов. В сопровождении оркестра. Почти без капли иронии.
Самое удивительное в этой пластинке, конечно, последнее обстоятельство. Паттон всегда казался записным постмодернистом, физически неспособным переиначивать мировую культуру кусками без иронического подмигивания. Тут он тоже временами прибегает к любимым гипертрофированным приёмам — скажем, в начале «Che notte!» он демонически хохочет, вслед за чем тут же включается полицейская сирена, а в середине песни он сбивается на невразумительный набор звуков. Но вот в чём штука — в этот раз все эти его приёмчики оказываются на диво к лицу заполошной, мчащейся будто вперед ногами эстрадной песенке. Такой подход свойственен всей пластинке «Mondo Cane» — Паттон здесь явно встаёт в позицию не интерпретатора, а именно исполнителя песен. И это простое переключение с персоны автора (которая, как ни крути, почти всегда была стержневой вещью для почти всех его проектов) на сам материал приносит довольно яркие плоды — на выходе получается самая, пожалуй, чистосердечная пластинка Паттона. Красивая, нестандартная, и, что самое главное, неожиданно для Паттона эмоциональная.
Здесь, видимо, сработало то, что вся эта итальянская эстрада действительно дорога сердцу певца — несколько лет он был женат на художнице из Италии и проводил там довольно много времени. На «Mondo Cane» он выкладывается от души — рычит и хрипит в галопирующей вещице «Urlo Negro», выдаёт почти весь свой диапазон от сладкого шепота до чуть ли не оперного пения в эпической трёхминутке «L’Uomo che non Sapeva Amare», непередаваемо нежно выводит две волшебные баллады «Quello Che Conta» и «Scalinatella». Понятно, что для таланта масштаба Паттона это всё — такая игра в бирюльки; но, похоже, это тот самый случай, когда в игре в бирюльки человек раскрывается куда симпатичнее и ярче, чем в своём основном, как бы серьёзном творчестве.
Иванов-Ножиков, человек с магнитофоном в голове
