Красные партизаны
Серия мятежей связана, конечно, с Октябрьской революцией. В Красноярск советская власть пришла с запозданием, на штыках Красной армии в январе 1920-го. До этого времени мы были вроде как частью «колчаковской Сибири», но на деле Енисейская губерния пестрела очагами красных мятежей: на западе, в Ачинске, партизанил знаменитый Щетинкин; на юге Минусинск захватил партизан Кравченко; на севере Енисейско-Маклаковское восстание устроил партизан Бабкин. А наибольших успехов красные партизаны достигли на востоке, объявив Тасеевскую республику.
По большому счёту, успехи этих отдаленных восстаний можно объяснить фактором «неуловимого Джо» из анекдота. Белогвардейцам не было дела до таёжных партизан, главной задачей колчаковцев было удержать Красноярск и Транссиб.
А вот когда красный бунт вспыхнул непосредственно у нас, в Военном городке, его мгновенно погасили. Там пленные красные и сочувствующие им венгры разоружили караульных, набрали винтовок и пулемётов, пошли брать центр города. Но ближе Взлётки (в современном понимании) не продвинулись: были отбиты белыми и сочувствующими им чехами.
Черные партизаны
Далее на страницы нашей «бунтологии» впервые попадает категория крестьян. Они, конечно, и раньше любили взяться за вилы, но, скорее, как ведомая сила, в качестве подмоги для казаков, социалистов и пролетариев. Однако в двадцатых-тридцатых годах прошлого века терпение кончается и у сельчан. Причина — продразвёрстка.
К Сибири всегда относились, как к богатой житнице, поэтому норму сдачи зерна, молока и яиц нам всегда завышали. И крестьяне, которые не так давно помогали большевикам свергать царский режим, вдруг осознали, что их самих сделали спонсорами революции.
Многие не хотели делиться, прятали продовольствие, уходили в лес, убивали присланных комиссаров и милиционеров. Начались крестьянские бунты, самые массовые и продолжительные. В отечественной историографии это называлось кулачеством, бандами и контрой. Героями выставлялись ЧОН — части особого назначения. В них служил, например, будущий писатель Аркадий Гайдар, который ловил в степях Хакасии «банду Соловьёва». А в хакасском фольклоре, наоборот, воспевался казак Иван Соловьёв — защитник крестьянства.
100 килотонн во глубине сибирских рудСамый крупный из нескольких сотен мятежей по всему краю — бунт в селе Сереж Назаровского района. Местные жители не захотели сдавать 11 тысяч пудов хлеба и порубили аж 38 комиссаров. Месть большевиков была кровавой: в Сереж пригнали войска и артиллерию. В боях погибли 4 тысячи человек. Старинное село, которое было одним из крупнейших на западе края (это, к слову, бывший Ачинский острог), практически уничтожили.
Собственно, всю грязную работу делали красноармейцы. Они как раз «На Тихом океане свой закончили поход» и, возвращаясь с Гражданской войны, помогали подавлять крестьянские бунты. У нас в Красноярске, например, расквартировалась на несколько лет легендарная краснознаменная Златоустовская дивизия.
Как можно догадаться, памятники после этого ставили уже не партизанам, а их жертвам — «партийным работникам, погибшим в борьбе с контрреволюцией».
Уже в наше время историки придумали для крестьянских бунтов романтическое название «Сибирская Вандея» — с намёком на некую республику. Но в действительности жертвы продразвёрстки не собирались ни в какую республику, а просто боролись за выживание. К середине тридцатых «чёрные партизаны» на территории края были изничтожены, а маховик репрессий надолго сковал любое вольнодумство.
Холодное лето 53-го
Во второй половине двадцатого века за дело мятежей берётся новая социальная страта — заключенные. В крае происходят два крупнейших в СССР тюремных бунта. И оба напрямую связаны с историческим фоном.
В марте 1953 года умирает Сталин. Режим не ослаб, но на некоторое время поколеблен. Это коснулось и системы ГУЛАГа. Власти объявили амнистию, под которую попали в основном уголовники, что вызвало недовольство политических заключенных, в том числе в норильском Горлаге. В отличие от соседнего Норильлага, это был чисто «политический» особлаг на 20 тысяч человек.
В конце мая здесь вспыхнул бунт, заключенные захватили лагерь, отказываясь работать на рудниках, требуя сократить рабочий день, убрать решетки и разрешить переписку с родными. Практически всё лето бунтовщики удерживали власть, организовали местное самоуправление, отряды самообороны, смастерили флаг своей республики — чёрный с красной полосой. Интеллигентные политзэки даже устраивали концерты в клубе.
Центральное руководство долго собирало ресурсы для силового ответа, и в июле-августе серией штурмов, барак за бараком, всё-таки подавило восстание. Погибло около 150 человек. Тем не менее, часть требований заключенных была учтена, а вскоре ГУЛАГ вообще прекратил существование. Таким образом, норильское восстание стало самым массовым, самым долгим и самым эффективным лагерным бунтом.
Последние дни «гражданина начальника»
И ещё один тюремный бунт, один из крупнейших, случился в Красноярске в октябре 1991 года. Исторический контекст похожий — в августе произошёл путч, СССР доживал последние дни, система ослабла. В почти трехтысячном контингенте Красноярской колонии ИТК-6, посреди города (располагалась за пивзаводом в Свердловском районе), политзэков, конечно, уже не было. Однако, по воспоминаниям журналистов, осужденные были за демократов, а охрана — за путчистов. То есть московские события вдохновили красноярских заключенных на восстание.
Требования стандартные: ослабить режим, улучшить условия содержания. Зэки захватили лагерь, выкинули начальника смены в окно, установили над зоной российский триколор и организовали самоуправление. При этом продолжали работу (производство мебели) и даже перевыполнили план.
Власти сначала пытались действовать в духе времени — демократично приходили на переговоры, выслушивали требования, пускали в «шестёрку» газетчиков. Всё это продолжалось больше месяца, пока за стенами колонии не собрались почти полторы тысячи солдат внутренних войск и омоновцев. Сигнал к штурму дал бульдозер, проломивший бетонную стену. Им управлял бравый подполковник УВД Владимир Шаешников, который вскоре возглавит ГУФСИН. Так сказать, ворвался в систему. Штурм прошёл бескровно, дикий бульдозер произвёл нужное впечатление, бунтовщики инстинктивно выстроились в шеренги и сдались.
Сразу после этого в стране вышли новые правила внутреннего распорядка исправительно-трудовых учреждений. Заключенным разрешили передачки, их перестали брить наголо, отпороли унизительные номера на груди, а извечное советское обращение «гражданин начальник» в зонах было отменено.
Таким образом, практически все формы сопротивления на протяжении веков — бунты, шатости, противности, стачки, республики, партизанщина, контра — так или иначе, оказывались результативными. А их зачинщики нередко становились героями, увековеченными в памятниках и названиях улиц. И мятежный дух, пожалуй, можно считать частью красноярской идентичности.
Александр Дьяков специально для Newslab
По материалам: «История республики, которой не было», «Вторая красноярская шатость», «Хроника и анатомия крестьянского бунта», «Норильское восстание», «Тюремный бунт в Красноярске».
